Вы все тянули из меня последнее! Я ведь ради вас в это влез, а вы…» Его взгляд метался между женой и сыном — безумный, полный злобы и отчаяния.
Оксана опустилась на пол. Лицо ее побелело, как мел. «Квартиру?.. Нашу квартиру? Тарас, как ты мог? Ты же ничего мне не сказал!» Ее голос сорвался на всхлипы, переходящие в истерику. Она раскачивалась взад-вперед, будто от сильного удара. «И куда нам теперь? На улицу? С детьми?..»
Данил стоял у дверного проема, словно окаменев. Он слушал этот поток упреков от человека, который сам довел семью до пропасти, и внутри него не шевелилось ничего — только ледяное спокойствие. Все его прежние обиды и ярость давно сгорели дотла, оставив после себя лишь холодную решимость. Вот он — предел. Дальше падать уже некуда.
Тарас, выговорившись до конца, осел на стул. Он смотрел в одну точку на стене — сломленный, жалкий, побежденный. Еще минуту назад он был грозным главой семьи, а теперь — испуганный старик без сил и достоинства. Вся его бравада исчезла бесследно. Перед Данилом сидел не отец — банкрот во всех смыслах.
Оксана рыдала навзрыд, закрыв лицо ладонями. Ее мир рухнул окончательно: мужчина, которого она считала своей опорой и защитой всю жизнь, оказался пустышкой из бумаги.
Данил молча наблюдал за этим крушением жизни. Он ждал подходящего момента — когда отец уйдет из квартиры с хлопком двери под предлогом «подышать». Ему нужно было остаться с матерью один на один. Это была его очередь действовать.
***
Тарас натянул куртку и выскочил за дверь с оглушительным хлопком. В наступившей тишине слышны были лишь всхлипы Оксаны: она сидела прямо на полу — маленькая и хрупкая настолько, что у Данила защемило сердце от жалости. Он подошёл ближе и присел рядом.
— Мам… — тихо произнёс он.
Она подняла заплаканные глаза: опухшие веки едва открывались от слёзной усталости и боли. «Данил… что же нам теперь делать… На улицу…»
— Мамочка, посмотри на меня,— он взял её руки в свои ладони; они были ледяными.— Всё будет хорошо. Мы никуда не уйдём.
Она покачала головой с неверием:
— Что ты говоришь? Ты слышал? Триста тысяч… Откуда мы их возьмём? У нас даже десяти нет…
Данил достал телефон из кармана куртки и открыл банковское приложение:
— Смотри сама.
Оксана непонимающе взглянула на экран: цифры плыли перед глазами сквозь слёзы; она моргнула несколько раз подряд прежде чем смогла сосредоточиться… На дисплее светилась сумма: 287 450 гривен.
Она ошарашенно перевела взгляд с экрана на сына:
— Это… это что такое?
— Это мои деньги,— спокойно ответил Данил.— Я сам заработал.
Она смотрела на него так внимательно и долго будто впервые видела по-настоящему своего ребёнка: сначала недоверие сменилось удивлением… потом появилась робкая надежда:
— Как?.. Когда?.. Эти твои “игрушки”?
Он кивнул:
— Да… именно они.
И начал рассказывать всё как есть: про бессонные ночи за ноутбуком; про первые задания через фриланс-платформы; про сложные проекты… Говорил просто и буднично — будто пересказывал содержание фильма или книги. А Оксана слушала его как заворожённая: её тихий замкнутый мальчик вдруг оказался взрослым мужчиной — сильнее духом и ответственнее собственного отца.
— Нам чуть-чуть не хватает,— сказал Данил.— Но я знаю где взять недостающее: у меня есть постоянный клиент — я попрошу аванс за следующую часть работы… Уверен он согласится. Завтра вечером всё будет готово до копейки.
Оксана молчала несколько секунд… Потом медленно протянула руку к его щеке; пальцы дрожали от волнения… Из глаз снова потекли слёзы – но уже другие: облегчения… гордости… любви без границ…
В этот момент для неё её сын стал выше своего отца во всём: сильнее морально… надёжнее… значимее…
Незаметно для всех власть в этой семье перешла к нему – без слов или громких заявлений… Она больше не видела перед собой ребёнка нуждающегося в защите – перед ней был спаситель всей их жизни…
***
На следующий день Данил выполнил обещание – добыл недостающую сумму до полной отметки в триста тысяч гривен. Вечером он положил аккуратную пачку купюр номиналом по пять тысяч прямо посреди кухонного стола…
Оксана смотрела на эти деньги как загипнотизированная – это была цена их будущего… свободы…
Когда Тарас вернулся домой – всё ещё подавленный тем же грузом поражения – он бросил исподлобья взгляд жене:
— Ну что?.. Уже вещи собираешь?
Оксана выпрямилась во весь рост; голос её звучал ровно – ни истерики ни слёз:
— Нет… Мы остаёмся здесь.
Она указала глазами на стол; Тарас проследовал за её взглядом – подошёл ближе… остановился как вкопанный…
Его рука медленно потянулась к деньгам – словно боясь прикоснуться…