Наконец мы притормозили у обветшалого здания с облупившейся штукатуркой и тусклыми окнами. Оксана показала на лавочку возле подъезда: «Подожди здесь, Богдан. Я схожу за мороженым.Сиди спокойно и никуда не уходи».
Я молча кивнул, устроился на прохладной деревянной скамье и наблюдал, как она скрывается за дверью подъезда.
Время словно застыло. Минул час, затем ещё один. Оксана всё не появлялась. Солнце медленно опускалось за горизонт, ветер становился всё более пронизывающим, а тревога сжимала грудь ледяным кольцом.
Я всматривался в чужие окна, одно за другим вспыхивавшие светом, надеясь различить её фигуру с пакетом мороженого. Но она не возвращалась.
Сумерки опустились на двор плотным покрывалом, и я остался один — маленький и забытый.
Горячие слёзы катились по щекам, я звал её по имени, но мой голос растворялся в глухой ночной тишине.
