Собрав свои вещи, он ушёл к женщине, работавшей продавщицей в магазине напротив. Детей у них не было, делить оказалось нечего — расстались спокойно, без ссор и громких сцен.
А Анастасия… Сначала она делала вид, что переживает. Приехала с двумя пакетами:
— Вот, Оксана, мои старые кофты. Мне уже малы стали, а тебе как раз подойдут!
Тогда Оксана ещё не уловила скрытого смысла. Только позже осознала: Анастасия считала, что «бедной калеке» и поношенные вещи — щедрый дар.
Потом всё пошло по накатанной дорожке. Каждый её визит сопровождался очередной порцией «полезных советов»:
— Оксанка, зачем ты яблоки такие дорогие покупаешь? На рынке есть — с пятнышками, почти даром! Тебе ведь надо экономить!
— А чего это ты в поликлинику на такси ездишь? Социальное же можно вызвать — бесплатно ведь!
— Может, тебе стоит подумать о доме для пожилых? Там хоть накормят…
Последние полгода стали просто невыносимыми. Анастасия будто сорвалась с цепи: то просила занять денег (естественно, не возвращая), то требовала помощи — то убраться у неё дома, то за внуками приглядеть. И всегда приговаривала одно и то же: «Ты ж всё равно без дела сидишь дома — нищая!»
Оксана поднялась и пошла в комнату. Из шкафа достала старую мамиину шкатулку — лакированную, с потёртыми краями. Мама умерла три года назад. Квартиру завещала Анастасии — мол, у той семья и дети. Оксане остались лишь мелочи: несколько книг, альбом с фотографиями да эта шкатулка.
Тогда Анастасия ещё ехидно заметила:
— Ну вот видишь: мама справедливо всё поделила. Мне трёшка осталась, а тебе — воспоминания.
Оксана провела ладонью по крышке шкатулки. С похорон она её ни разу не открывала — слишком больно было вспоминать. Внутри хранились мамины мелочи: заколки для волос, открытки из прошлого века и выцветшие снимки.
Она поставила шкатулку на стол и долго смотрела на неё молча. Перед глазами всплывали мамины руки — натруженные и ласковые.
— Мамочка… — прошептала Оксана в тишину комнаты. — Как ты жила? Наверное тоже от Ларки доставалось… Только молчала всегда.
Шкатулка оставалась безмолвной.
За окном окончательно опустились сумерки. Укутанная в старенький плед, Оксана задремала прямо за столом, положив голову на руки.
Во сне к ней пришла мама — молодая и улыбающаяся. Она протягивала что-то сверкающее и говорила: «Доченька моя родная… Не бойся ничего. У тебя всё получится.»
Через пару дней Оксана возвращалась из аптеки: лекарства для спины обошлись дорого; пришлось урезать расходы даже на хлебе. Возле подъезда её окликнула соседка Ярина — та самая бабушка из соседнего этажа, которая всегда знала все новости раньше остальных.
— Оксаночка! Подожди минутку!
Оксана остановилась у входа в дом. Ярина подошла ближе и заговорщицки понизила голос:
— Слушай… Правда ли это? Говорят тут такое… Будто ты по подъездам ходишь милостыню просить? Виктор из третьего подъезда сказал – его жена якобы видела…
— Что?! — пакет чуть не выпал из рук Оксаны.
— Ну… говорят вроде как ты совсем уж… ну того… опустилась… Просишь милостыню…
— Ярино! Ты что несёшь?!
— Да я верю тебе! Конечно верю! – забеспокоилась соседка и замахала руками.— Но люди болтают всякое… Это твоя Анастасия всем рассказывает: мол сестра её совсем обнищала да по углам побирается…
Внутри у Оксаны всё оборвалось от боли и обиды. Значит вот как… Не успокоилась Анастасия – теперь решила добить слухами.
— Спасибо тебе… что сказала… – выдавила она сквозь зубы и медленно пошла домой.
Поздним вечером она сидела прямо на полу посреди комнаты среди маминых вещей. Надо было что-то продать – деньги закончились напрочь; до следующего пособия оставалось две недели мучительного ожидания. Старые книги никому были не нужны; мамина одежда давно вышла из строя…
Глаз упал на ту самую шкатулку.
Оксана взяла её в руки и открыла крышку впервые за три года. Начала выкладывать содержимое: фотографии прошлого века, пожелтевшие открытки с подписями ручкой… какие-то старые чеки…
И вдруг под всем этим хламом пальцы наткнулись на что-то мягкое.
Маленький мешочек из бархата со стянутым шнурком.
Она развязала его аккуратно дрожащими пальцами… высыпала содержимое себе на ладонь – глаза расширились от неожиданности: золотые серьги с крошечными бриллиантами; кольцо с камнем; брошь…
— Мамочки мои родные… – прошептала она едва слышно.
Это были бабушкины драгоценности! Те самые украшения, которые «пропали» лет двадцать назад! Тогда мама чуть не сошла с ума от поисков… а Анастасия уверяла всех вокруг: мол мама просто растеряна стала…
Оксана перевернула мешочек вверх дном – выпал сложенный лист бумаги.
Развернув его дрожащими руками она увидела знакомый почерк матери – неровный уже от возраста:
«Оксаночка моя родная доченька.
Эти украшения принадлежали твоей бабушке.
Теперь они твои.
Я спрятала их здесь специально,
чтобы Анастасия не нашла.
Прости меня за такие слова о сестре твоей,
но она всегда была алчной…
А ты одна обо мне заботилась —
и когда болела я,
и когда помощь нужна была.
Продай их только если станет совсем тяжело.
Но никому ни слова —
пусть думает дальше,
что я их потеряла.
Люблю тебя.
Мама.»
Оксана крепко сжала письмо в кулаке; слёзы сами собой потекли по щекам…
Мама всё понимала…
Всё знала…
Так она просидела до самого рассвета —
сжимая украшения
и письмо,
словно держась за них
как за спасение…
