Мне стало одновременно тревожно и странно спокойно. Казалось, ещё мгновение — и всё изменится.
— Я… — он отвёл взгляд, пригубил воды, — Мне трудно подобрать слова…
Какая ирония. Он даже не догадывается, что за его «не знаю» стоят месяцы моей внутренней борьбы, тонкий баланс, который я так старательно удерживала. А может, где-то в глубине уже чувствует? Я положила руки на столешницу и молча наблюдала за ним.
— Всё чаще думаю: правильно ли я живу… Будто где-то свернул не туда… — произнёс он с горечью. — Не понимаю, почему всё так запутано…
Я не смогла сдержать лёгкую усмешку — почти невидимую. Вот и всё: натянутая струна оборвалась; он наконец ощутил пустоту внутри себя.
— У тебя кто-то есть? — спросила я тихо. Он вздрогнул от неожиданности, но промолчал. Я продолжила тем же мягким тоном, почти ласковым:
— Не нужно притворяться, я ведь не наивная девочка. Просто так дальше нельзя жить.
Часы на стене отмеряли тишину своим равномерным тиканием. Он начал оправдываться — будто сидел перед следователем:
— Я не хотел… Сам не заметил, как втянулся… Думал, это временно… что всё само рассосётся…
Я слушала его по-настоящему впервые — как женщина слушает мужчину в момент его слабости и растерянности. Но внутри уже знала: просто так ничего не заканчивается.
— Она ждёт от тебя решимости уйти из семьи, — произнесла я буднично.
Он побледнел:
— Откуда ты…
— Догадалась сама, — кивнула спокойно. — Тебе удобно жить в обмане? Разрываться между двумя мирами? Не слишком ли тяжело держать эту двойную игру?
Он отвернулся к окну. Хотел что-то сказать — но слова застряли в горле.
***
Судьба сделала свой ход без моего участия — как это часто бывает: когда долго добиваешься справедливости, она сама приходит к тебе в нужный момент.
Через пару дней та женщина снова написала ему: «…больше так не могу. Всё кончено, уезжаю навсегда.»
Мои ответы больше не вызывали у неё ни желания спорить, ни прежнего жара страсти. Я почувствовала: её власть над ним исчезла; та интимная тропинка между ними рассыпалась пылью.
А вечером того же дня муж молча собрал вещи и впервые за двадцать лет сам вышел из дома без объяснений или прощаний.
Я стояла у окна и смотрела ему вслед: он шёл по тротуару медленно, ссутулившись под весом собственных мыслей; руки спрятаны в карманы словно у замёрзшего подростка.
В тот момент меня накрыло чувство полной опустошённости. Казалось бы — вот она свобода… Но нет: внутри монотонно стучало одно слово: «Неужели всё? Так просто?..»
Ночью долго ворочалась без сна. Сидела между светом ночника и тенью своих сомнений; между страхом одиночества и облегчением освобождения.
Потом вышла на кухню и закурила сигарету впервые за долгие годы.
Тонкое облачко дыма поползло вверх к потолку; я смотрела на него и думала о том, что никакой справедливости нет там, где внутри пусто.
Вся моя борьба оказалась лишь попыткой выжить среди лжи; иллюзией контроля над теми обломками жизни.
На кухне послышался лёгкий звон посуды.
И вдруг среди ночи пришло сообщение от неё: «Ты мне нужен… Мне плохо без тебя.»
Я уже было начала печатать ответ… но внезапно стерла каждую букву до последней точки.
Больше никаких игр.
Кому я пыталась доказать свою правоту? Себе? Ему? Ей? Или вовсе никому?
Просто нужно было выстоять до конца… удержаться от распада на частицы.
Муж ушёл навсегда.
Любовница исчезла.
А я осталась одна с собой самой…
***
Интересно… возможно ли исцелиться после жизни во лжи?
Или остаётся только учиться заново дышать полной грудью?
Весна медленно вступала в свои права; утренние голоса скворцов звучали всё увереннее за окном.
Лужи отражали чистое голубое небо – такое ясное, что хотелось верить в чудеса даже теперь…
Я просыпалась рано – не потому что звонил будильник – просто сон больше не приходил ко мне надолго.
