— Мария, ты ведь помнишь, как Богдан тебя воспитывал? — голос матери звучал почти с мольбой. — Неужели забыла, сколько он в тебя вложил? А теперь Кристине негде жить, она с малышкой скитается по съёмным квартирам.
Мария молча размешивала кофе. Это был уже третий звонок за последние дни. Мать словно напрочь забыла, что её старшая дочь трудится в больнице и нередко остаётся на дежурства на сутки.
— Мам, он меня не воспитывал. Он просто терпел моё присутствие, — спокойно произнесла Мария. — И то через силу.
— Что ты такое говоришь! — возмутилась Елена. — Конечно, принять чужого ребёнка непросто, но он ведь взял на себя ответственность! А ты сейчас сидишь как собака на сене с двумя квартирами!
Мария прекрасно помнила это «взял ответственность». Помнила, как в пятилетнем возрасте осталась голодной: оладьи испекли только для Кристины. Как в семь носила её поношенные вещи, хотя сама была выше ростом. Как в десять стояла в углу за каждую разбитую тарелку, а разбитая посуда Кристины всегда считалась случайностью.
— Раз уж он не считал нужным меня любить, то и я не обязана делиться с Кристиной тем, что осталось от моего отца, — произнесла она и отключила телефон.
Отец… До семнадцати лет Мария знала о Михайле лишь то немногое, что слышала от матери: «пьяница и никчёмный человек». Эти слова повторялись каждый раз при упоминании о нём.
Но потом Мария сама его нашла.
Это было неожиданно спокойно: когда дверь старенькой двухкомнатной квартиры открыл невысокий мужчина с тёплым взглядом и усталым лицом рабочего после смены на заводе — сердце вдруг обрело покой. Ни запаха спиртного, ни пустых бутылок вокруг. Просто человек уставший от жизни и труда.
