– Оксанка, привет! Как наш папа? – в трубке раздался нарочито бодрый голос Марьяны, словно ничего серьёзного не происходило. Будто не их отец сейчас борется за жизнь. – Он ещё держится?
Оксанка прикрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь собраться с мыслями. Марьяна… Её родная сестра, которая все эти годы обустраивала свою безупречную жизнь где-то далеко, за тысячи километров, будто напрочь забыв о семье.
– Привет, Марьяна. Он в больнице. Врачи говорят… – голос предательски дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Всё очень серьёзно.
– Ой, как неприятно! – удивление в голосе прозвучало почти фальшиво. Оксанка лишь криво усмехнулась — её сестрица всегда умела сыграть нужную эмоцию. – Слушай, я тут подумала… Может, встретимся? Надо бы обсудить вопрос с наследством. Всё-таки трёхкомнатная квартира в центре города… Наверняка стоит как половина самолёта! А мне сейчас деньги бы пригодились.
Оксанка резко напряглась и так сильно сжала телефонную трубку, что казалось — пластик вот-вот треснет под пальцами. Наследство ей понадобилось… Совсем стыда нет! Как человек, который ни разу не помог родителям и даже не поинтересовался их состоянием за столько лет, может теперь говорить о квартире? Где она была всё это время? Например, последние пять лет? Когда мамины болезни обострились до такой степени, что она едва передвигалась по дому? Когда отец всё чаще жаловался на сердце и подолгу лежал в больницах?
Почему именно Оксанке приходилось жить на два дома — между своей семьёй и родительской? Почему именно ей пришлось отказаться от повышения на работе, которое ей настойчиво предлагали? Почему каждый её отпуск проходил не у моря или в горах, а рядом с пожилыми родителями?
А Марьяна… Она присылала снимки из экзотических поездок и изредка появлялась дома — каждый раз делая видимость благополучия. В такие редкие приезды она рассказывала о своих успехах и новых связях, но никогда не задерживалась надолго — спешила обратно к своей жизни.
Вдруг дверь палаты тихонько приоткрылась: медсестра сообщила о скорой процедуре — это вернуло Оксанку к реальности. Хватит копаться в прошлом — его уже не изменить.
– Знаешь что, Марьяна… – глухо произнесла она после короткой паузы. – Все эти годы я была рядом с ними. Я отказалась от карьерного роста и личной жизни ради родителей. А ты… ты только отправляла открытки из отпусков да приезжала раз в несколько лет изображать заботу. Когда нужна была помощь — тебя нигде не было.
Несколько секунд трубку заполняло только тяжёлое дыхание сестры. Казалось даже сейчас та искренне не понимала сути претензий: ну не было её рядом — разве это отменяет её права как дочери?
– Оксана… ну зачем ты так говоришь? – наконец проговорила Марьяна без тени раскаяния в голосе. – Я ведь тоже скучала по ним… Мне тоже было нелегко быть далеко…
– Скучала?! – горько усмехнулась Оксанка. – Ты даже на похороны мамы не приехала! Все эти годы ты жила так, будто нас просто нет!
– Ну хватит драматизировать! – раздражённо отрезала сестра. – Сейчас речь идёт совсем о другом: о наследстве.
Оксанка медленно поднялась со стула и подошла к окну палаты. За стеклом царило буйство красок: яркое голубое небо без единого облачка; зелень деревьев; пёстрые клумбы; прохожие с улыбками на лицах… А здесь внутри всё было окрашено серым: безнадёжность витала повсюду — отец был при смерти; врачи говорили прямо: дни сочтены…
– Знаешь что? Папа уже сам всё решил заранее… Квартиру он оформил на меня ещё при жизни. Тебе остался только старый гараж возле двора… Если хочешь — могу передать ключи.
На том конце послышался резкий вдох — словно у человека перехватило дыхание.
– Что значит «переписал»?! Без моего ведома?!
Оксанка отвернулась от окна и перевела взгляд на старенький письменный столик у стены палаты: там стояла рамочка с детским фото двух сестёр — тогда они были счастливыми девочками без забот…
– А когда ты последний раз просто позвонила им узнать как дела?.. Без повода?.. Просто так?..
