Не от облегчения, а потому что приняла решение: завтра она отправится к своему юристу. И там уже разговор пойдёт без сантиментов.
Раз уж они начали эту войну — пусть знают: я тоже умею сражаться.
Воскресенье выдалось хмурым и тягучим. Ганна весь день провела в ожидании — была уверена, что Мирослав появится. Мужчины в подобных ситуациях всегда возвращаются «поговорить», надеясь, что женщина передумает после паузы. Только Ганна за эти двое суток остыла так, что могла бы варить на себе вареники, хотя внутри всё ещё бурлило.
В шесть вечера раздался звонок в дверь. На пороге стоял Мирослав с выражением лица человека, обнаружившего, что кто-то доел его любимую колбасу из холодильника.
— Ганна, нам нужно серьёзно поговорить, — начал он и без приглашения прошёл внутрь.
— Заходи, — она отошла в сторону. — Но учти: это будет наш последний разговор.
Сняв куртку и небрежно бросив её на диван, он начал:
— Ты вчера слишком резко…
— Мирослав, не надо. — Она остановила его жестом. — Ты притащил ко мне домой Павла, чтобы оформить мою квартиру на Ярослава. Это не «слишком резко». Это предательство.
Он резко обернулся к ней:
— Я просто хотел обеспечить будущее Ярослава!
— А кто позаботится о моём будущем? — приподняв брови, спросила она. — Или по вашему плану я просто сдаю ключи и исчезаю?
— Ты всё преувеличиваешь! — Мирослав подошёл ближе. — Мы могли бы жить все вместе…
— Все вместе? — с усмешкой переспросила Ганна. — Я, ты, твой сын Ярослав, твоя мама Любовь и Павел как семейный консультант? Может ещё соседей позовём для полноты картины?
Мирослав повысил голос:
— Не утрируй! В жизни нужно уметь идти на компромиссы!
— Компромисс предполагает взаимные уступки. — Она подошла почти вплотную к нему. — А здесь теряю только я. Вы же получаете всё.
Он протянул руку к ней, но она отстранилась:
— Не прикасайся ко мне. Всё кончено, Мирослав. Завтра я подаю документы на развод.
— Из-за какой-то бумаги?
— Из-за того, что мой муж оказался готов обменять меня на бумагу.
Повисла тяжёлая тишина; Мирослав стоял сжав кулаки и дышал неровно.
— Ты ещё пожалеешь об этом… — процедил он сквозь зубы.
— Возможно… Но точно не о том, что не позволила вам меня обобрать.
Она подошла к двери и распахнула её настежь:
— Уходи. И больше не приходи сюда без звонка.
Он задержался на мгновение у порога… но вышел. Дверь захлопнулась с глухим звуком финальной точки в предложении жизни. Ганна прислонилась спиной к дверному полотну и ощутила дрожь в коленях.
Спустя полчаса она уже держала телефон в руках и набирала номер Павла:
— Добрый вечер… Завтра сможем встретиться? Да… по поводу развода и защиты имущества.
Из трубки прозвучало уверенное:
— Конечно.
Положив трубку на столик, Ганна направилась к окну и посмотрела на город за стеклом: серый… но свободный.
Теперь это действительно только мой дом.
