Его вполне устраивало, что в холодильнике всегда было чем поживиться, счета оплачивались вовремя, а жена не высказывала недовольства. Финансами распоряжалась она, и Тарас никогда не задумывался о том, сколько уходит в месяц на жизнь.
После недавнего повышения его доход достиг примерно семидесяти тысяч гривен. У Оксанки – сто пятнадцать. Плюс премии по итогам квартала.
Она перекрыла воду и вытерла руки полотенцем.
Раздельный бюджет? Современные веяния…
Ну что ж. Пусть будет так – раздельно, значит раздельно.
В течение следующих нескольких дней Оксанка словно оказалась в новом измерении. Будто кто-то стер пелену с глаз — и всё вокруг стало предельно чётким.
Она начала считать. Не деньги — минуты и часы. Время у плиты. Ранние подъемы ради завтраков. Вечера, потраченные на ужины, которые Тарас поглощал, не отрываясь от экрана телефона. Выходные — на закупки продуктов, готовку и уборку.
Восемь лет. Две тысячи девятьсот двадцать дней. По три часа в сутки на домашние дела — почти девять тысяч часов жизни. Целый год непрерывной работы без выходных. Год её времени, отданный мужчине, который решил: теперь они будут жить «по-европейски».
А что она получала взамен? Тарас не готовил еду. Не убирался в квартире. Не стирал бельё. Иногда выносил мусор — и каждый раз это преподносилось как подвиг вселенского масштаба, за который следовало быть благодарной.
Раздельный бюджет?
Хорошо.
В понедельник Оксанка не стала готовить ужин. Просто вернулась домой после работы, переоделась и вышла в уютную кофейню неподалёку — там подавали изумительный тыквенный суп и хрустящие круассаны.
Тарас позвонил около половины девятого вечера.
– Ты где? Я пришёл – дома никого нет.
– Ужинаю в кафе, – спокойно ответила она и сделала глоток латте. – Мы же теперь отдельно тратим деньги? Вот я трачу только на себя.
– Но… а мне что делать?
– Наверное, то же самое.
Он молча отключился.
Первые дни Тараса переполняло чувство свободы: он будто сбросил оковы рутины и наслаждался независимостью. Оксанка наблюдала за ним с холодным интересом исследователя за стеклом лаборатории: как поведёт себя объект без привычной среды?
Он приносил домой еду из кафе или ресторанов быстрого питания, заказывал пиццу с доставкой или обедал с коллегами вне офиса — демонстрируя ей чеки с гордостью первооткрывателя новой жизни.
– Сам себе хозяин! – заявлял он с довольной улыбкой, вытирая руки после очередной коробки роллов или бургера. – Никто не стоит над душой!
Оксанка лишь кивала молча и терпеливо ждала развития событий.
Долго ждать не пришлось.
К началу второй недели содержимое холодильника напоминало заброшенный склад: засохший сыр в пакете, банка горчицы с давно стёртой датой изготовления да одинокая морковь странного цвета.
Тарас понял: ежедневные траты на доставку еды — вовсе не символ свободы холостяцкой жизни, а настоящая финансовая пропасть. Роллы по вечерам, пицца по выходным и шаурма между делом обходились куда дороже домашних блюд Оксанкиных времён.
Он решил сократить расходы: купил упаковку пельменей и сварил их в плохо отмытой кастрюле… Получилось настолько невкусно, что даже его неприхотливый вкус оказался бессилен перед этим кулинарным провалом.
