Готовые салаты из супермаркета. Сосиски с сомнительной историей. Всё это не насыщало так, как домашний борщ или запечённая курица с картошкой.
А больше всего угнетали траты. Его новая, казалось бы, отличная зарплата исчезала словно сквозь пальцы.
Вечером в пятницу Тарас появился дома с букетом. Семнадцать алых роз, целлофановая упаковка, бантик — классический жест провинившегося мужчины.
Оксанка устроилась в кресле и листала журнал.
— Это тебе, — он протянул цветы с выражением лица, будто вручал королевскую регалию.
Она подняла взгляд. Окинула букет взглядом. Затем посмотрела на мужа. И снова на цветы.
— Спасибо, — произнесла спокойно, не двигаясь с места. — Поставь в вазу. Она в шкафу справа.
Тарас замялся: он явно рассчитывал на другую реакцию — слёзы умиления, объятия и заверения в прощении.
— Оксанка… — он переминался с ноги на ногу. — Я вот подумал…
— Любопытно.
— Может, ты снова начнёшь готовить? Ну как раньше?
Она не спешила отвечать.
— А что изменилось?
— Просто… — Тарас опустился на диван, всё ещё держа розы в руках. — Эти магазинные блюда… они совсем не то. Невкусно и дорого выходит. У тебя всегда получалось вкусно.
— Получалось, — кивнула она. — Потому что я вкладывала туда своё время и силы. И деньги тоже тратила, между прочим.
— Вот! — он оживился. — Давай так: мы делим расходы на продукты пополам. Честно – пятьдесят на пятьдесят! Ты покупаешь часть продуктов, я часть – и ты готовишь! Как тебе идея?
Оксанка отложила журнал в сторону.
— Подожди-ка… То есть я оплачиваю половину еды и при этом сама же её готовлю? Без оплаты?
— Ну… — он заморгал растерянно, будто только сейчас заметил очевидную брешь в своём плане. — Это же для нас обоих…
— Для нас обоих я вкалывала восемь лет подряд: стирка была на мне, уборка тоже моя забота… Готовила я одна всё это время! А теперь ты хочешь продолжения банкета: чтобы я работала и дома бесплатно пахала? Да ещё и деньгами делилась?
— Ты как-то некрасиво это подаёшь…
— Я говорю так, как оно есть на самом деле.
Розы в его руках выглядели всё более жалкими и ненужными.
— То есть ты отказываешься? — его голос дрогнул от обиды; слышалась искренняя растерянность человека, которому отказали в чём-то совершенно «естественном».
— Да, Тарас. Отказываюсь.
— Но почему?
— Потому что это не партнёрство – это использование меня вслепую!
В последующие недели жизнь Тараса превратилась в затяжной марафон раздражения и жалоб. Он ныл постоянно – монотонно и утомительно – словно неисправный кран капал где-то рядом без остановки.
— Деньги заканчиваются… — бормотал он за завтраком над подгоревшим омлетом. — Не понимаю вообще – куда всё девается?
— Наверное, на еду уходят… — спокойно ответила Оксанка, намазывая тост авокадо-пюре. Теперь она позволяла себе такие покупки – раньше считала их излишеством.
— Это всё из-за раздельного бюджета!
— Раздельный бюджет был твоей инициативой…
— Но я же не думал… что будет вот так!
Она пожала плечами без особых эмоций, допила кофе до дна и отправилась на работу налегке и без оглядки назад.
