— Мама, ты СНОВА?! — в дверях домашнего кабинета замерла худенькая семнадцатилетняя Екатерина Ткачук. Её тонкие пальцы сжали дверную ручку так крепко, что костяшки побелели.
Ирина Руденко не оторвала взгляда от экрана ноутбука — цифры в квартальном отчёте никак не сходились, а презентация для совета директоров была запланирована на утро следующего дня.
— Котёнок, только не сейчас… У меня действительно очень срочное…
— СРОЧНОЕ?! — Екатерина Ткачук почти закричала. В её зелёных глазах, так напоминавших отцовские, заблестели слёзы. — Для тебя всё на свете важнее меня! Три года, мама… Три проклятых года ты живёшь только работой!
Что-то в интонации дочери заставило Ирину Руденко наконец поднять голову.
Их взгляды пересеклись, и на мгновение всё будто застыло.
В памяти всплыли те же зелёные глаза, наполненные теплом и лаской… Богдан Иваненко. Боже мой, насколько же Екатерина похожа на него.
— Послушай…
— Нет! Теперь ты послушай! — девушка стремительно вошла в комнату, сжав руки в кулаки. — Когда папа был с нами, мы были настоящей семьёй. А теперь… теперь у меня такое чувство, будто у меня вообще нет матери. Только строгий начальник, который иногда появляется дома переночевать.
В кабинете повисла тишина настолько плотная, что казалось — она имеет вес.
Ирина Руденко смотрела на дочь и впервые за долгое время действительно видела её: чёрная толстовка явно велика — словно попытка спрятаться от всего мира. Когда Екатерина успела так измениться? Когда между ними выросла эта непроходимая преграда?
— Всё это я делаю ради нас обеих… — голос Ирины прозвучал неожиданно хрипло. — Чтобы тебе ни в чём не пришлось нуждаться…
— Ни в чём?! — Екатерина коротко фыркнула сквозь слёзы. — Мне нужна мама! А не твои бесконечные отчёты и собрания!
Развернувшись на пятках, она выскочила из комнаты. Спустя секунду сверху раздался уже знакомый звук захлопнувшейся двери. Сколько раз за последние три года Ирина слышала этот хлопок? Десятки? Сотни?
Тяжело вздохнув, она снова посмотрела на экран ноутбука. Цифры перед глазами расплывались и теряли смысл. В висках начала пульсировать тупая боль – предвестник очередной мигрени. Придётся снова пить таблетки и работать до глубокой ночи…
На город медленно опускался вечер: небо окрасилось лиловыми и розовыми оттенками над тихими улицами небольшого украинского городка. В просторной гостиной их двухэтажного дома царила непривычная тишина – лишь мерное тиканье старинных напольных часов (подарок Богдана Иваненко к пятой годовщине свадьбы) нарушало безмолвие.
Ирина устроилась в своём любимом кресле и машинально пролистывала рабочую почту на планшете. Буквы расплывались перед глазами; мысли вновь возвращались к разговору с дочерью. Может быть, стоит взять выходной? Повести Екатерину Ткачук в кино или просто провести день вместе?..
Раздался звонок в дверь – он прервал её размышления.
На пороге стояла Галина Марченко – их бывшая соседка: невысокая женщина с добрым взглядом и аккуратно уложенными седыми волосами. Именно она приносила им домашнюю выпечку после похорон Богдана Иваненко – когда Ирина даже подойти к плите не могла себя заставить.
— Ирочка милая, извини за поздний визит… — засуетилась старушка у порога. — Я скоро переезжаю к сыну жить… Разбираю вещи… И представляешь себе – что нашла?
Она протянула Ирине потрёпанную картонную коробку средних размеров.
— Это принадлежало Богдану Иваненко. Он оставил это у меня перед той… последней поездкой… Хотел сделать тебе сюрприз ко дню вашей годовщины…
Ирина замерла: тело словно одеревенело от нахлынувших чувств. Коробка казалась неподъёмной тяжестью воспоминаний – хотя весила совсем немного. При каждом движении внутри что-то глухо перекатывалось…
